Виртуальный Каменск

(http://www.vor.ru/culture/Solghenic.jpg)
Сегодня ночью не стало Александра Солженицына — писателя, публициста, историка и общественного деятеля. Он скончался на 90-ом году жизни в Москве. В последнее время сильно болел, однако продолжал работать над полным собранием своих произведений. В них уместилась вся его жизнь — война, 8 лет лагерей, изгнание и возвращение на родину.
 
Он мог умереть от рака: приговор-диагноз врачи вынесли в 1952 году, но после операции и лучевой терапии выздоровел. Был сослан с формулировкой «навечно», но освободился и написал «трагическую историю о том, как сами русские уничтожили свое прошлое и свое будущее». Судьба словно хранила его. Быть может, для того, чтобы, как он сам однажды сформулировал, «стать памятью, памятью народа, который постигла большая беда».

«Я просидел несколько месяцев в тюрьмах в 45-46 годах, и спорил, спорил. И понял, что меня бьют как мальчика, люди с жизненным опытом, и уже с философским опытом. Переубедили меня, воспитали меня уже для “Архипелага ГУЛАГа”, — вспоминал Александр Исаевич.

“Архипелаг ГУЛАГ” увидел свет в декабре 1973, а уже через два месяца писатель был арестован, обвинен в государственной измене, лишен советского гражданства и депортирован в Западную Германию. Оттуда — в Цюрих, затем на долгие 20 лет семья оказывается в американском штате Вермонт. На родину они смогли вернуться только в 1994 году.

В этой книге, переведенной впоследствии на 34 языка, и ставшей источником финансирования для Солженицынской премии, писатель, используя собственные записи, что вел в лагерях и ссылке, и свидетельства более 200 заключенных, в деталях описал трагедию народа периода массовых репрессий. Как сделал это на примере одного дня Ивана Денисовича — заключенного, работавшего в “шарашке”. За эту повесть, за силу, как сформулировали шведские академики, с какой он развивает бесценные традиции русской литературы, Александр Солженицын  удостоился Нобелевской премии.

“Я делал попытку объясниться с вождями Советского Союза, я понимал, что это безнадежно, но в сентябре 1973 года я послал письмо вождям СССР”, — рассказывал писатель.

Попыткой объясниться с властью было открытое письмо, где Солженицын рассказывал о конфискации своих рукописей и предлагал отменить цензуру. В ответ — его перестали печатать, подвергли травле, а вышедшие на Западе романы “В круге первом” и “Раковый корпус” ситуацию усугубили. Быть может, в этой ситуации, когда он готов был уже к самому худшему, поддерживала вера.

“Я с детства был воспитан в православном духе, — рассказывал писатель. — За это еще в школе надо мной издевались, срывали крестик, а я в пионеры не вступал. Потом начали вталдыкивать эту идеологию – диамат, истмат. Высокие идеи – увлекся, поверил. Полностью освободился от этого только в тюрьме”, — говорил писатель.

“Жить не по лжи” призывает он, вернувшись домой. Он отправляется в путешествие по родной стране, общается с людьми и снова обращается к власти.

Он требует, именно требует, а не просит, обратить внимание чиновников на положение народа, не призывая народ к радикальным мерам.

“Я не скажу, что я не противоречив. Я, конечно, противоречив. Революцию я осуждаю, но когда в лагере был мятеж, я всей душой участвовал в этом мятеже”, — объяснял Солженицын.

Каждый из нас рождается с задатками, сказал писатель в одном из последних интервью. Совсем иначе воспринимается эта мысль из уст человека, писавшего историю и ставшего историей при жизни. “Задача человека за свою жизнь – не извратить их (задатки), не повредить, а напротив сколько-то увеличить”, — считал Александр Исаевич Солженицын


http://news.mail.ru/society/1922477

REST IN PEACE  :(

Большая потеря для человечества. :(

О мёртвых либо хорошо, либо ничего. Помолчим...

Силный удар по нашей литературе

Хе-хе.. инсульт... и ведь не пьющий.... :o

так годочков то не мало...

Как сказал один человек - У меня с Солженицыным отношения сложные: я его не люблю, а он обо мне не знает.

Несколько раз пыталась писать ответы в эту тему, но рука не поднималась. "Архипелаг" прочла в 15 лет - родители были скрытыми диссидентами и имели самиздатовский офигенно-толстенный экземпляр на розовых страницах, бумага для копий была мощной, аппарат (аналог ксерокса) тоже был не прост в обращении. В комсомол не желала после прочтения вступать. Но пришлось в 10 классе совершить сей неблаговидный поступок, потому что в вуз необходимо  поступать. А там без печати комсомольской - нефиг делать.

А когда Солженицын  вернулся, то повторил судьбу Горького "нет пророков в своем Отечестве"(с)

Glas, я думал, что ты всё-таки не продалась системе... Я вот и в комсомолии не состоял, и в универ таки поступил... Правда, моё время -- поздняя перестройка, было довольно либеральным, особенно по нынешним поняткам.. 8)
А, что я хотел сказать?! Исаичу вечная память, хоть и был он челом, мягко говоря, конфликтным... :'(

Дык, когда в 86-м  17 чел на место в универе, приходится думать...В школе учителя сочувственно кивали - активистка КИДа ( были такие организации - клуб интернациональной дружбы), английский в норме, а судьбинушку-то дите губишь... :'(
Тупое оправдание - я чуточку старше.  :(

Оффтоп показателен. Я до сих пор помню неординарного парня из нашей школы - нес в массы "Автоматический удовлетворитель", "Аквариум", Майка Науменко, когда страна плясала под итальянцев.  Сломали его, гады, коммуняки. :'(

Вообще ничего толком не читал у Солженицына.
Но очень  уважаю.
За одну только духовную и моральную стойкость. За независимость. За удивительно хороший русский язык.
   За то, что не лизал задницы.

Он пример стойкости и независимости. Раздражающий пример для тех, кто живет скурвившись.
Ведь у них  отмазка : "все такие , как я , все лижут жопу власти, чтобы хорошо жить".

А тут Солженицын......как синоним - НЕ ВСЕ!

О Боже, не могу читать эту тему, сразу мат наружу рвется -_-... В кой-то веки согласна с Диммом.

Жаль. Читала. Не всё поняла, но написано сильно...

Кстати, публично пожав руку офицеру КГБ (тому самому), Солженицын спалился... 8)

Петрович, бугага (но пальчиком грожу, грожу....).

Пытался читать "Архипелаг-ГУЛАГ". Как-то не зацепило. Язык может быть, а может быть предубеждение и настроение, с которым я садился читать. Щас стыдно.

Прочитай. Хорошая книга вообще-то...